Журнал: Men's Journal
Автор статьи: Дэниель Мерт
Источник:
http://scrapbook.theonering.net Перевод: Elessar
Правка: akapulka
Трудно представить себе Вигго М. прыгающим на диване у Опры (
прим. akapulka - отсылка к известному эпизоду с Томом Крузом в 2005г). Ему не случается прогуляться до Старбакса, чтобы быть запечатленным папарацци, он не продает фотографии детей таблоидам, и его не застукаешь целующимся с Сиеной Миллер на берегу озера Комо. Вигго Мортенсен не такой. Вы только посмотрите на него: кареглазый, статный, с квадратной челюстью и угловатый, но он совсем не голливудский осел. К нашему интервью он приехал на Камри в государственный парк , что в полутора часах от Уотертауна (штат Нью-Йорк), усеянный листвой военный город недалеко от озера Онтарио, где он закончил среднюю школу и до сих пор иногда посещает его. Одет он был в футболку New York Mets Дэвида Райта и широкие синие джинсы – словом, так, будто отправился в магазин купить пневматический молоток. У него была одна просьба: чтобы фотограф не затирал его шрам над губой. Вигго не нужен и не желаем Фотошоп. Вигго действительно не нужны всякие иллюзии. Любит играть роль, погружаться в нее, репетировать, но всего остального старается избегать. Да что там – упустив Оскар в 2008 году на звание лучшего актера, он отплясывал.
— Многие ничего не выигрывают, так? — сказал Мортенсен, спускаясь на берег озера, где был устроен пикник. — Так, покидая большую аудиторию, Кодак, я подошел к тем людям и сказал: «Эй, давайте станцуем танец неудачников». Я стал прыгать, а они, знаете, были просто шокированы неудачей, которую потерпели. Там были кинематографисты из Канады, которые проиграли и смирились. И, кажется, только Майкл Мур отплясывал танец неудачников. Я что хочу сказать: 99 процентов не собирались танцевать. Они чурались меня, будто я алкаш какой-то или того хуже.
Вы, быть может, уже слышали истории, подобные этой, из необычной жизни Вигго Мортенсена. Как он на съемках Властелина Колец спал в плаще Арагорна; как босой ходил 3 года по Новой Зеландии; как копил шоколадки, словно сумчатое животное, а потом подсовывал их коллегам по цеху и журналистам; как он проводил экспериментальные записи с другом Бакетхэдом (Ведроголовый), загадочным бывшим гитаристом Gun N’ Roses, который одно время носил на голове пакет из-под жаренного цыпленка из Кентуки. Эдайджа Вуд, друг Мортенсена и актер ВК, рассказывал, как Вигго несколько недель звонил по телефону, отправляя абсурдные сообщения, стилизованные под речь немецкого офицера.
— Он мог истерически просмеяться где-то 30 секунд, а затем вновь заговорить своим странным немецким акцентом, — говорит Вуд. — Никакой цели за этим не было. Он тащится от этих сообщений. Они — часть безумной натуры Вигго.
Несмотря на эту индивидуальность, или благодаря ей, Мортенсен упрямо отвергает формулу современной кинозвезды, а является одним из последних самодостаточных людей кино. В то время, когда пробежка без рубашки по пляжу принимают за мужественность, есть Мортенсен — полиглот-эрудит (бегло говорит по-английски, по-испански и по-датски; немного хуже по-норвежски; сносно — по-итальянски, по-французски и по-шведски), который напоминает недооцененных, но внушительных актеров прошлой эпохи.
— В этом парне есть некая самобытность, — говорит Шарлиз Терон, напарница Вигго по Дороге. — Только он сам это не понял.
Так случилось, что фильмы и все, что с ними связано, — не единственная страсть Мортенсена. Он — изысканный поэт, художник, пианист и фотограф, который выставляет свои работы в галереях от Калифорнии до Дании. Также он открыл независимое издательство под названием Perceval Press, в котором публикуются художественные книги и диски. Сейчас он работает над двумя книгами о туземных племенах в Южной Африке, и издал, среди прочего, критическую статью по поводу вторжения США в Ирак, коллекцию авангардных работ художника Аликса Ламберта и молодежный роман Майка Дэвиса — «City of Quartz (Кварцевый город)». Мортенсен сам помогает в редактуре и подписывает каждую книгу. Вклад в издательство Мортенсен также делает, включая Linger, коллекцию мрачных черно-белых фотографий и At All, абстракционный альбом в жанре New Age, где он играет на гитаре и пианино.
— Мы всегда в красном, и я могу это поддержать, — говорит он о Perceval Press, который назван, несомненно, в честь рыцаря Персиваля, который осветил свой собственный путь. — Когда-нибудь должно выйти в ноль.
По голливудским меркам, Мортенсен — поздняя пташка, ни по каким критериям его нельзя было бы назвать звездой до тех пор, пока в последнюю минуту не был приглашен для съемок Властелина Колец, которые сделали его всемирным героем в возрасте 43 лет. Недавно, правда, была еще пара впечатляющих триллеров, снятых родной душой Мортенсена — Дэвидом Кроненбергом: Оправданная жестокость и Порок на Экспорт. Последний принес Вигго номинацию на Оскар за образ Николая, водителя из русской мафии; в прошлом году фильм, вслед за Аппалузой, когда в кресле режиссера был Эд Харрис, имел успех у критиков. И еще был фильм Хороший, история о моральной драме немецкого профессора, попавшего под влияние нацистской партии. А скоро выйдет ожидаемый фильм Дорога, жестокий, бескомпромиссный портрет мира после конца света, где Мортенсен присутствует почти в каждом кадре. Он правдоподобен и усиливает подозрения о том, что хореограф танца неудачников снова может быть приглашен на вальс — или, быть может, на сей раз ему не придется танцевать. Мортенсен с восхищением реагирует на свой подъем. Да, сам себе он может улыбнуться.
— Он не из тех угрюмых актеров, которые замкнуты в себе, — говорит Кроненберг. — Он любит веселиться.
Однажды Вигго на звание его самым сексуальным мужчиной среди живых, спросил:
— А разве среди мертвых есть кто-то сексуальнее?
А когда я попросил его рассказать свою любимую шутку, он ответил одним словом: «Я».
Исходя из выбора им ролей, почти каждая из которых изображает людей мерзких, так или иначе связанных с насилием, можно ожидать от Мортенсена человека необъяснимого и глубокого, даже неприятного, но по природе своей он вежлив и говорит так тихо, что иногда не разобрать слова. Он, однако, любит побеседовать, особенно, когда затрагиваются его любимые темы — Метс (the Mets), футбол или изображение насилия на экране.
— Я с осторожностью думаю о нем, когда играю насилие. Стараюсь быть реалистом в том, как его нужно изображать и каковы его причины, — говорит он. — Но и понимаю, что это повествование, и часто насилие и то, как его изображают, служит метафорой отношениям.
Экстремальное поведение и умения его персонажа в Оправданной жестокости, по его словам, преувеличены, дабы показать, что у всех есть секреты.
— Полностью знать о ком-то невозможно, даже если обручен с ним 53 года. Вот с чем жена моего персонажа столкнулась. Черт, за кого я вышла замуж!
Готовясь к роли Арагорна, следопыта из ВК, Мортенсен экстенсивно тренировался бою на мечах с хореографом Бобом Андерсоном, олимпийским чемпионом боя на саблях и дублер Дарта Вейдера. Андерсон однажды назвал Мортенсена лучшим фехтовальщиком, которого он когда-либо обучал. Актер также доказал свое мастерство в овладении и другим оружием. Когда он начал съемки в Аппалузе, режиссер Харрис сказал:
— Вигго был несколько удивлен размером восьмикалиберного ствола, который мы ему вручили. Но, знаете, через пару дней он привык.
И он в равной степени убедительно управляется как с двумя орудиями или без них, так и в отчаянной схватке в Пороке на Экспорт, где нагой персонаж Мортенсена сцепился с двумя чеченскими головорезами. Играй эту сцену более застенчивый актер, драка в парилке могла быстро сойти за гомосексуальную, но Мортенсен сыграл ее раскованно, без суеты.
— Вигго не поглощен собой, — делится Кроненберг, руководивший им в той сцене. — Он знает, что анонимность – ценное качество для художника, — добавляет он, подчеркивая, что склонность Мортенсена к затворничеству не замкнутость, а защита его умений.
— Если постоянно являться объектом наблюдений и своим присутствием менять чье-то поведение, можно утратить ту чудесную способность видеть вещи в их истинном свете. Поэтому звезды, окруженные подхалимами и нахлебниками, имеют перекошенное мировоззрение. Они больше никогда не видят действительное.
Однажды его спросили, где он живет. Мортенсен ответил:
— Чаще всего, на Земле.
Легко понять, почему он не хочет быть связан с каким-либо местом. Мать Мортенсена, работавшая с американском посольстве в Осло, встретила датского отца актера, катаясь на лыжах в Норвегии, но Вигго родился в Манхеттене. Когда он был ребенком, семья переехала в Венесуэлу, затем в Аргентину, где его отец помогал управлять ранчо. Когда Вигго было 11 лет, родители его разошлись, и он вместе с матерью и двумя младшими братьями поселился в Уотертауне, на севере штата Нью-Йорк. Переезд доставил одно лишь раздражение.
— По-английски я общался только с матерью. Между собой — на испанском, — вспоминает он. — И внезапно я очутился в маленьком городке на севере Нью-Йорка, где на нем не говорит никто. Было непривычно.
В Уотертауне будущий актер принимал участие в состязаниях по плаванию и играл в футбол и часто, на летних каникулах, приезжал к отцу в Данию. Окончив среднюю школу, Вигго на время вернулся в Данию, водил грузовик, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Позднее он поступил в университет Святого Лоуренса в Кантоне, где он специализировался в управлении и испанской литературе. Получив диплом, он поступил на актерские курсы и стал пробоваться на роли в некоторых фильмах, но все обычно заканчивалось в монтажной. В 1985 году, наконец, наступил просвет: он нашел стабильную работу в «мыльной опере» и снялся в Свидетеле, в котором он сыграл фермера Эмиша. Несколько лет спустя он женился на певице Эксен Червенке из панк-группы Х, они встретились на съемках фильма Спасение! У пары, разошедшейся много лет назад, родился сын Генри. Сейчас ему 21. За последние годы Мортенсен встречался с испанской актрисой Ариадной Гиль и художницей Лолой Шнабель, дочерью Джулиан. Преданный фан-сайт предполагал, что отношения с молодой Шнабель лопнут, как мыльный пузырь, зная о «странничестве» Мортенсена.
— Я не втягиваюсь в светские ухаживания, — признался он в прошлом. — Но я не пытаюсь показаться людям агрессивным.
Отцовство — главное в жизни Вигго Мортенсена. Как каждый приверженец Колец знает, именно Генри, поклонник Толкина, склонил своего скептически настроенного отца принять участие в трилогии ВК. Сам поэт и музыкант, который посещает школу в Нью-Йорке. С отцом Генри очень много путешествовал, был с ним на чтениях и играл с ним альбомы. В путешествии по пути от побережья к побережью, когда Генри было 11 лет, Мортенсен говорил, что его сын смастерил самодельную карту, чтобы знать план поездки наперед, карту, которую Вигго сохранил.
— Вместо 3 тысяч миль, на ней, казалось, все 16 тысяч, какая-то безумная кардиограмма, — смеется он. — Это отняло у нас время.
Отношения между сыном и отцом — ядро Дороги. Мортенсен звонил Маккарти, чтобы обсудить главное, но «в конце концов, о книге мы побеседовали совсем чуть-чуть. Но говорили о наших сыновьях, что казалось уместнее».
Несмотря на то что предлагает трейлер фильма, Дорога совсем не блокбастер про катастрофу. Поставленный австралийским режиссером Джоном Хиллкоутом, он ищет почти клаустрофобической близости к роману Маккарти, в котором отце с сыном пытаются избежать встреч с каннибалами, которые изредка за ними охотятся.
Одиннадцатилетний актер Коди Смит-Макфи привел Мортенсена в замешательство.
— Никогда у меня не было партнера по съемкам лучше. Никогда не видел актера, любого возраста, мужчину или женщину, который умел бы так погружаться в роль и храбро, эмоционально ее отыгрывать. Коди взорвет умы людей.
Снятая большей частью серой зимой в Пенсильвании, Дорога стала подходящим вызовом режиссера.
— Снег, лед, дождь и постоянный холод и резкий ветер, — говорит Хиллкоут. — Но все это превращает фильм в настоящее приключение и ведет к туче черного юмора. Когда бы солнце ни вышло, люди будут покрыты пятнами и подавлены. И, когда мы получили настоящую скудную погоду, мы возликовали.
Все же настроение на площадке могло быть напряженным. Хиллкоут описывает полдень, когда Смит Макфи, уже озябший от холода, стал плакать в руках у Мортенсена, в то время как съемки проходят трудный этап. После того, как режиссер отрезал «Снято», мальчик остался лежать в объятьях Мортенсена, даже когда Вигго просигналил отцу мальчика забрать сына.
— Отец Коди отступил, и он признался, что это было самым трудным решением в жизни, — рассказал Хиллкоут. — Но это позволило создать невероятную связь между Вигго и Коди. С того дня появился целый слой эмоций.
— История не отличается от тех, что каждый родитель проходит, — рассказывает Мортенсен о Дороге. — Каждый родитель должен задать себе вопрос: что будет с моим ребенком, когда меня не станет рядом? Хватит ли ему еды? Будут ли у него друзья?
Для Вигго суровая сюжетная линия фильма не кажется научной фантастикой.
— Очевидно, что весь мир ведет себя как безумный, — говорит он о реальном положении вещей. — Те, у кого есть власть и кто должен быть ответственным больше всех, часто наименее ответственны. Существуют серьезные проблемы загрязнения, распространения ядерного оружия, и, если так будет продолжаться и дальше, равнодушие к окружающей среде и человеческой жизни, конец может быть только печальный. Это не вымысел.
Конечно, многие актеры воздерживаются от разговоров на эту тему или о политике в целом, ибо боятся потерять зрителя или же не знают, о чем говорят, а может и то и другое. Мортенсен не входит в их число. Лишь с небольшого побуждения он заведет разговор об ужасах войны, о нехватке универсальной медпомощи или о его видении полосы ветряных мельниц в США, которая также сохраняет популяции дикий коней и буйволов.
На вопрос: что если президент Обама немедленно закроет тюрьму Гуантанамо, он решительно отрезал: «Нет!»
Даже невинный вопрос может дать глубокий ответ. Когда его попросили назвать любимый сорт шоколада, он написал электронное письмо, в котором в деталях описана длительная история «эксплуатации и детского рабства, связанного с выращиванием и сбором какао». Что касается самого вопроса, то он предпочитает однобобовый чистый шоколад из Венесуэлы, где, как он говорит, таких мучений не было.
А еще он слушает «правое» радио. Знать об оппозиции, говорит, — значит предвидеть негативную реакцию, которая обычно возникает, когда актер осмеливается выговориться. Так поступил и Мортенсен, когда в 2008 году предпочитаемый им кандидат в президенты, Деннис Кусинич, был снят с дебатов.
— Нужно просто быть благодарным тому, что ты не неженка и не хнычешь. Не суй нос туда, где ничего не понимаешь.
Но он не замолчал.
— Предполагалось, что это будет всеобщая демократия, — думает он. — С каких пор обычному человеку стало нельзя выразить свое мнение по поводу того, чем занято правительство? Из наших карманов складываются их зарплаты.
Обладая столькими интересами, Мортенсен допускает, что он привык быть нетерпеливым.
— Казалось несправедливым, что нам дан такой короткий период жизни на Земле, но больше я так не считаю. Может быть, то из-за того, что я стал старше, но я задумываюсь: зачем торопиться?
Также он пробовал исполнить совет друга.
— Он рассказывал о лошадях, но можно принимать это за всякую жизненную активность. Он сказал: «Тише едешь, дальше будешь». Знаете, пытаясь сделать 50 вещей за раз, вы скорее всего закончите ни с чем, вы, возможно, будете менее эффективны и к концу совсем замедлитесь, чем если бы имели методику и, отдыхая, оставались бы верным своему делу.
Сейчас он приостанавливает свою кинокарьеру.
— У меня нет планов на следующий фильм, — откровенничает он. — Не представляю, что может случиться. Я оцениваю, как себя ощущаю, но сказать на что-то твердое Да не готов. И мой агент, видите ли, думает так же. «Если вы ничего не будете делать, вас забудут». Может, они и не скажут так прямо, но чувствую, что беру на себя слишком много.
Не представляется возможным узнать, насколько он серьезен, или это просто выроненная фраза. В любом случае, это не значит, что он собирается ничего больше делать. Когда он не скачет на лошадях, не занимается садом или подрезает деревья в своем главном в эти дни месте обитания, он ездит в Аргентину и Парагвай, в свое издательство Perceval Press.
Для одной из книг Вигго пригласил пару антропологов, дабы собрать фотографии туземной жизни, фотографии, сделанные самими аборигенами.
— Мы ездим в разные удаленные уголки и берем с собой камеру, показываем им, как ей пользоваться. И говорим: «Снимайте то, что считаете важным для себя, все, что угодно». И это будет ядром книги, знаете ли, попустительными этнографическими работами.
Он к тому же готовится к театральной роли в пьесе Ариеля Дорфмана Пуртуорио.
— Еще одна авантюра, — смеется он.
Он уже играл на испанском, на языке, который он знает лучше, чем английский, когда доходит до сути дела.
— У Вигго множество лиц, — говорит Элайджа Вуд. — Нельзя сказать, что он неуловимый, просто у его личности много граней. Он может быть спокойным. Но, когда двери открыты и он чувствует комфорт, он становится веселым и невероятно нежным и преданным и каким-то сдвинутым, в хорошем смысле.
Нам увидеть это выдается не часто. Мортенсен не оставляет легких следов или несерьезных цитат, он не заявляет, что у него на все есть ответы. Быть может, это потому, что он рос в разных странах, или он так долго искал вершину, но он по сути своей искатель.
- участник сейчас на форуме
